|
Джим Керри, человек с резиновым лицом, самый высокооплачиваемый комик Голливуда, убежден, что оказался на киношном Олимпе от отчаяния. «Я - комик по призванию и отлично знаю: когда дела совсем плохи, остается только смеяться. Смех над собой и миром - лучшее средство от депрессии. Когда окружающие восхищаются или возмущаются моими двадцатимиллионными гонорарами, я отвечаю, что добился их, потому что у меня не было другого выхода!»
В детстве Джим ненавидел Рождество. Благостные песни, звучащие в супермаркетах, раздавались не в его адрес: Санта Клаус разносит свои подарки по домам, а не по трейлерам. А Джим с тремя сестрами, мамой и папой жил в автовагончике: из дома пришлось съехать, когда отец потерял работу «Мой отец был бухгалтером в компании, после продажи которой новое начальство привело свой менеджмент. Отец не очень расстроился, так как не любил эту работу. Он был музыкантом и до женитьбы играл в оркестре. Так или иначе, но мы вынуждены были перебраться из дома в трейлер. И долгое время наше финансовое положение не позволяло нам снова обзавестись домом».
Взамен Керри-старшему удалось найти лишь работу охранника на фабрике «Титановые колеса» в пригороде Торонто. Причем, по условиям контракта, трудиться там должна была вся семья. Джиму было поручено убирать нижние этажи вместе с туалетами. «От безысходности я кидался на стену и бил по ней кулаком так, что оставались вмятины. Дело в том, что рабочие фабрики принадлежали к нескольким этническим группам, которые ненавидели друг друга, а заодно и всех остальных. Они испражнялись в раковину только для того, чтобы я убирал за ними. Я страшно злился, и мне хотелось вцепиться в чьи-то волосы. Но вместо этого я принимал «прозак». Утром я приходил в школу и засыпал на уроках. Я не хотел дружить с одноклассниками: их проблемы казались мне мелкими и пустячными».
Но чем хуже шли дела в семье, тем усиленней Джим пытался рассмешить домочадцев, пародируя политиков, актеров, соседей, самого себя. Он твердо решил во что бы то ни стало выбиться в люди и вытащить из нужды всю семью. В 11 лет у юного комика было подготовлено уже 80 пародий, он послал их в известное телешоу, но ответа не получил. Репетиции дома перед зеркалом продолжались несмотря ни на что, и в 15 лет Джим впервые попал в комедийный клуб. Папа Перси, поощряя склонность сына к сцене, сам привел его в местечко «Юк-Юк», где выступали начинающие комики. И номер помог ему подготовить, и владельца заведения убедил пустить паренька к публике.
«Когда я вышел на сцену, то едва мог выдавить слова. Меня жестоко освистали. Этот провал я переживал не один год». Через несколько лет упорный Джим вновь вышел на сцену. Терпение и труд сделали свое дело: на этот раз его приняли благосклонно. Пошли приглашения на второстепенные роли в телесериалы. Но не провинциальная Канада была целью Джима. Он вбил себе в голову, что завоюет Америку, и направился прямиком в Голливуд.
В Лос-Анджелесе Джиму удалось пробиться в клуб «Комедийный магазин». Знаменитый комик Родни Дэнджерфилд благосклонно брал молодого коллегу с собой на гастроли, чтобы тот разогревал публику перед выступлениями звезды.
«Моим коронным номером было пародирование знаменитых людей. И кто бы мог подумать, что один раз, когда я пародировал Клинта Иствуда, он находился в зрительном зале и лично наблюдал за моими шутками. Видимо, Клинту понравилось мое выступление - позже он пригласил меня сниматься вместе с ним в фильме "Розовый кадиллак"».
Но это было потом, а пока встреча с Иствудом не стала для Джима судьбоносной. Он терпеливо катил свой камень в гору, радуясь каждой маленькой победе и делая слишком поспешные выводы.
Осенью 1984 года журнал «Пипл» назвал его лучшим молодым американским пародистом. В комедийном сериале «Утиная фабрика» ему предложили главную роль.
Джим воспрял и, решив, что Америка практически завоевана, перевез из Канады в США всю семью. А через 13 недель сериальный проект вдруг закрыли. Выступать предлагали все реже, денег катастрофически не хватало, и родителям с сестрами пришлось вернуться в Канаду.
Джим впал в глухую депрессию, к которой, как истинный комик, был склонен с детства. Ни алкоголь, ни наркотики лекарством от мрака в душе он не считал, а потому сутками напролет просто валялся на кровати и смотрел в одну точку. И вот когда он в своем безразличии ко всему дошел до края, пришло письмо: мама тяжело больна, ей нужны дорогие лекарства. В конце стояла приписка: «Надеемся только на тебя». Мобилизовав силы и волю, Джим опять пошел на штурм Голливуда. Он уже не искал немедленного успеха со сцены, аплодисментов хохочущей публики, он желал надежного контракта и методично пробовался во всех кастингах, которые только шли в тот момент.
Что принесло свои плоды в виде роли в комедии «Однажды укушенный», где Керри сыграл девственника, за которым охотилась соблазнительная вампирша.
Затем Керри по уши влез в проект малобюджетной комедии, которую никто не хотел снимать. Сценарий фильма «Эйс Вентура: Розыск домашних животных» не заинтересовал ни одного спонсора, а известнейшие комики Америки от участия в картине отказались. Джим же просто фонтанировал идеями - он придумал множество забавных реплик и сцен, оживил ходульный образ героя, раскачал маховик, и комедия была-таки снята. Хотя критики приняли ее прохладно, зрители пришли в восторг и потребовали продолжения.
За этим успехом последовала фантастическая «Маска», где Керри несколько пересаливал лицом, демонстрируя свои возможности (но теперь критикам это почему-то понравилось), затем «Тупой, еще тупее», «Бэтмен навсегда» - и так далее. Гонорары актера поперли вверх, как дрожжевое тесто. И, похоже, он не кокетничает, когда говорит в многочисленных интервью: «Мое отчаяние помогло мне достичь всего этого. Я думаю, что людям нужна мотивация, чтобы двигаться вперед. Отчаяние - ее главная составляющая: без этого чувства невозможен процесс познания и творчества. Учтите, когда вам исполнится 80 лет и вы будете брать интервью в Голливуде, я все еще буду здесь».
Одной из последних работ Керри стало сразу несколько ролей в «Рождественской истории». Он играет знаменитого скрягу Скруджа, а также трех привидений, которые являются, чтобы растопить жесточайшее сердце богача и довести его... нет, не до инфаркта - до катарсиса. А что вы хотите - это ж экранизация Диккенса! Но не простая, а с применением ультрасовременных технологий, с которыми режиссер Роберт Земекис не может наиграться уже третий фильм. И хотя Керри, слава богу, там не пририсовывают хвост (как Анджелине Джоли в «Беовульфе»), ему тоже пришлось изрядно попотеть под особо толстым гримом, воображая несуществующие предметы, которые потом сунут в его ЗD-руки компьютерные художники.
По поводу предстоящей премьеры фильма Джим Керри дает блиц-интервью.
- Что же такое «Рождественская история» - викторианская поучительная сказка или торжество технологии performance capture?
- В первую очередь мы были верны Диккенсу и той чисто английской атмосфере, которая царит во всем его творчестве. Поэтому в фильме играли и английские актеры - Гэрри Олдмен и Боб Хоскинс.
- Но главная-то роль досталась вам - канадцу.
- Я рад показать то, чего зритель от меня никак не ожидал. Роли мне достались потрясающие: я играю Скруджа в его четырех возрастных категориях, а также Привидение прошлого Рождества, Привидение настоящего и Привидение будущего Рождества. Вся съемка происходила на огромном пустом складе. Никаких декораций - их потом дорисуют. Все приметы времени, весь антураж, показывающий, где и когда все происходит, увидит зритель. Но я-то их не вижу! Весь рабочий день приходилось слушать взволнованного Земекиса, он заставлял меня представлять себе вещи, которые позже мне вложат в руки благодаря новым технологиям. Это, конечно, сокращало нам время, но зато вдвойне напрягало мой мозг, поскольку приходилось много фантазировать. Я сидел и задавал себе вопросы: как пахло в викторианской Англии в тот период? Пахло ужасно. Какая была атмосфера? Было холодно, потому что дома обогревались на углях. В общем, создавал вокруг себя атмосферу.
Еще очень мешало, что на мне было гораздо больше грима, чем обычно. Приходилось приложить усилия, чтобы скорчить очередную рожу. Наконец, такой момент: любой театральный актер всегда смотрит в зал, любой киноактер всегда смотрит в камеру. Нас так учили! А при этой новой технологии Земекис распределяет камеры, точки съемки уже после твоей игры. Ты играешь и даже не знаешь, куда смотреть, ты предоставлен самому себе. Для мозга такая обстановка неожиданна, приходится переучиваться. Так что актерский труд здесь тоже велик и не уступает игре в обычных фильмах. И я надеюсь, что мне удалось передать ту горечь, те неприятные ощущения, которыми полон Скрудж: ноющая боль в теле, вещи, которые формируют черты лица после многих лет существования без любви.
- Вы играете множество разных привидений, а сами вы верите в привидения?
- Я верю, что ваш призрак является частью вас. Мне кажется, призраки находятся возле нас все время, пока мы их представляем. Они с нами, чтобы что-то подсказать, направить на нужный путь. Я не говорю: у-га-га, они витают в воздухе. Но вот пример: как раз перед съемками «Рождественских историй» мне позвонили и сообщили, что один из моих близких, с которым, правда, я не особо контактировал, умер. У меня был шок: ведь я мог многое поменять в жизни этого человека, быть к нему ближе. Через десять минут мне перезвонили: извините, произошла ошибка. Я понял, что мне таким образом нечто свыше дало понять, что ошибался как раз я, что именно этого человека нельзя игнорировать! Вот такой чисто диккенсовский случай.
- Говорят, вы не любите Рождество и Санта-Клауса?
- Теперь уже люблю. Мне нравится Элвис Пресли: «Пришло Рождество, детка, и снег лежит повсюду... это так клево, детка...» Я люблю рождественские песни. У меня слабость - ложиться под елку, рассматривать блестящие игрушки и слушать песни Джонни Маттиса, которые никогда не устареют. Это великолепное время, и я счастлив быть частью этого праздника.
- В детстве вы мечтали быть звездой?
- Я мечтал быть как мой папа, он великолепно рассказывал сказки, он был лучшим. Когда я слушал его, то вся комната будто распадалась на части и появлялся другой мир. И мне хотелось просто делать так же - давать людям возможность перенестись в другое пространство, где им хорошо.
- Вы практически не отказываетесь от ролей: вот и сейчас, кроме драматической роли Скруджа, сыграли шокирующую своей откровенностью роль гомосексуалиста в фильме «Я люблю тебя, Филипп Моррис». Чем объясняется такая всеядность?
- Я счастлив, что моя профессия дает мне столько интересного опыта. Я много просил у Вселенной - и в свою очередь получил многое. Когда мне звонит кто-нибудь вроде Боба Земекиса или Стива Рассела и предлагает взяться за такую важную роль и за такой прекрасный фильм - скажу, что это превосходит мои самые смелые ожидания. Я не пытаюсь спрятать комичную сторону своей индивидуальности, она всегда будет со мной, это как болезнь. Просто я чувствую себя настолько благословенным, что спектр моих возможностей постоянно увеличивается. Я больше чем клоун, и режиссеры приглашают меня на драматические роли - наверное, потому что это видят.
- Какими фильмами вы особенно гордитесь?
- Я горд всеми своими работами, хотя «горд» - это не то слово... это как иметь детей. Бог создает великолепных детей, уж поверьте. И если ты являешься частью чего-то, то это здорово, ты совершенно не ощущаешь собственной заслуги, ты просто счастлив, что у тебя это есть: к примеру, мои работы в «Вечном сиянии страсти», в «Шоу Трумена». Я люблю комедии в любой их ипостаси, даже если их цель - просто развлечь, и считаю, что такой незатейливый проект, как «Эйс Вентура», был одним из самых замечательных проектов в моей жизни. Мы как-то обедали с Энтони Хопкинсом и завели беседу о различных методах игры. Он спросил про Эйса Вентуру, и я ответил, что старался быть похожим на птицу - на причудливого яркого попугая. Мои волосы были похожи на птичий хохолок, я ходил и ел, как будто выклевывал семена подсолнуха. Фильм смотрится совершенно иначе, если вы это знаете. И Хопкинс ответил мне: «О господи, то же самое я проделывал в "Ганнибале". Я был и пауком, и крокодилом, я готов был сидеть в своем углу целую вечность, чтобы в подходящий момент поймать добычу». Для двух абсолютно различных персонажей был подобран один и тот же подход.
- Что вам больше всего нравится в актерской работе?
- Я недавно говорил об этом с Гарри Олдменом, мы пришли к выводу, что самое интересное в нашем деле - возможность выражать все самые темные и самые светлые эмоции человеческого разума. Мы имеем право на все, что часто является отклонением в современном обществе. Если ты счастлив, ты никому не нравишься, или если ты зловещ, ты также никому не нравишься... в фильмах вы можете быть совершенными противоположностями.
- После этого реальная жизнь кажется скучной?
- У меня ее остается крайне мало, поскольку я вечно работаю. Моя настоящая жизнь - перерыв между киношными судьбами. Но мне кажется, что выражать себя через героев - это самая полезная вещь на свете. Это очень очищает тело - как мое, так и зрителя. Они думают: о да, я тоже чувствую себя так же, но теперь мне не надо идти бить морду прохожим, потому что Брюс Уиллис уже сделал это за меня.
- Вас не волнует отсутствие «Оскара» среди ваших наград?
- Нет. Если это и случится, я буду счастлив и благодарен. Но я всего лишь один из тех, кто присутствует на огромном банкете, и я не хочу сидеть там с лицом «я что-то пропустил?».
- Как по-вашему - комедия недооценена как жанр?
- Безусловно. Зритель смотрит свысока на комедийных актеров, хохот почему-то считается низкими эмоциями. Тогда как грустные события, истории с плохим концом сразу приобретают в глазах зрителя некую возвышенность. Почему? Кто начал когда-то эту путаницу? Пусть бушуют страсти в сюжете, но пускай там непременно найдется место и для юмора!
- Случалось ли вам переживать отказ?
- Случалось - и это лучшие мои переживания. Отказ, фиаско, крушение надежд - это необходимая ситуация в жизни, чтобы сделать нас еще сильнее. Я бы не сыграл в «Вечном сиянии страсти», если бы мое сердце не было разбито, я бы не имел столько прекрасных вещей, если бы перед этим не прошел через ситуации, когда был уверен, что все - произошел конец света. Самое сложное в жизни - это выжать перспективу из негативной ситуации. Просто нельзя забывать: все, что ни случается, все - к лучшему.
- Вы были первым комедийным актером, который заработал 20 миллионов за фильм. Как вы себя чувствовали?
- Я не ощущал особой разницы, пока люди не стали приставать ко мне с подобными вопросами, и приходилось отвечать, что кто-то ведь должен получать такие деньги.
Ко мне подходили полдюжины актеров и благодарили, что я дал им зеленый свет, а я делал вид, что не понимал, о чем они. Для меня эта сумма значила лишь то, что я нужен на рынке.
- Самые распространенные заблуждения о вас?
- Многие считают, что для меня самое важное - мой гонорар. Но это не так, меня никогда это не интересовало. Это только признак популярности в кино, а также профессиональная работа агентов. Если бы я сам вел переговоры об оплате труда, то, пожалуй, был бы где-то в районе минималки. Но у меня есть ребята, которые бьются за это как киллеры.
- Где и когда вы ощущали себя самым счастливым?
- Сейчас, здесь, в эту минуту. Вернуться назад
|
|